Я поведу тебя в музей…

Владимир Парамонов, член Союза краеведов России.

Напряжённый краеведческий поиск не прекращается ни на минуту, это происходит даже во время, например, отпуска или поездок на экскурсии в другие регионы страны. Так постоянно случается и со мной… Казалось бы, экспонаты далёкого от нашего региона музея ничего нового не смогут рассказать о нашем крае, так нет же, маленькие или большие краеведческие находки можно обнаружить и там… Судите сами.

Ценный дар

Щелыково – усадьба великого русского драматурга Александра Николаевича Островского (31.03(12.04).1823 – 2(14).06.1886) – место, которое он сравнивал «с лучшими местами Швейцарии и Италии», расположено в 15 километрах к северу от Кинешмы Ивановской области и в 120 километрах к востоку от Костромы, в Островском районе Костромской области (417 километров от Королёва). В музее-заповеднике «Щелыково» бережно хранится наследие великого драматурга.

Усадебный дом в окружении старинного парка, церковь св. Николая XVIII века, музей всегда готовы принять посетителей. И вот среди многочисленных экспонатов, связанных с жизнью и творчеством А.Н. Островского, я обратил внимание на мемориальный предмет – серебряный портсигар драматурга: изящная серебряная двустворная коробочка, украшенная гравюрой, с монограммой «А.О.» (Александр Островский) на крышке. На клейме проставлена дата «1863», позволяющая, по рассказам экскурсовода, с уверенностью предположить, что данный портсигар был преподнесён драматургу в честь его 40-летнего юбилея. Но далее нас ожидает сенсация. На внутренней поверхности нижней створки выгравирована неожиданная надпись: «Въ дар высокочтимой и отзывчивой Елизавете Васильевне Сапожниковой отъ благодарного Н.А. Кропачёва, бывшего личного секретаря умершаго великого драматурга, создателя русской бытовой комедiи» (орфография оригинала).

Вот это открытие! Имя же Елизаветы Васильевны Сапожниковой (1856–1937) хорошо знакомо нашим краеведам. Она, урождённая Якунчикова, родная сестра Натальи Якунчиковой, жены известного русского художника Василия Поленова, с 1887 по 1889 год снимавшего дачу на реке Клязьме в Жуковке (ныне г. Королёв). Мужем Елизаветы Васильевны являлся Владимир Григорьевич Сапожников, он происходил из известного рода купцов и предпринимателей Алексеевых (по матери), к которому, как известно, относился и Константин Сергеевич Станиславский.
Всем нам хорошо известна усадьба Алексеевых – Любимовка. Но там же, совсем рядом, находилось ещё и имение Сапожниковых. Немного о роде Сапожниковых. Дело в том, что Вера Владимировна Алексеева-Сапожникова и её младший брат Сергей Владимирович Алексеев купили  50 дес. земли при сельце Любимовка.   Через несколько лет Сапожниковы построили рядом собственный дом – «Белую дачу» (дом не сохранился), оставив Алексеевым полностью прежний.

«Белая дача» Сапожниковых

От нового дома Сапожниковых, окружённого садами, цветочными клумбами, к реке Клязьме спускалась каменная лестница, выводившая на пристань, где всегда были лодки и стоял даже большой пароход «Александр», вывозивший молодёжь и гостей, прибывших на бал, смотреть фейерверки с воды. А в селе Куракине (ныне г. Королёв, мкр Текстильщик), что чуть поодаль, Сапожниковы купили суконную фабрику, переоборудовав её в шелкоткацкую (ныне фабрика «Передовая текстильщица»). Господский дом села Куракино они 19 лет подряд сдавали под дачу семье Павла Михайловича Третьякова, основателя знаменитой Третьяковской галереи. Из Любимовки гости часто просто ходили пешком: «на шоколад к Третьяковым, обедать к Сапожниковым»…
Но вернёмся к портсигару из Щелыкова и попытаемся разгадать другие его загадки. Кто же такой Н.А. Кропачёв? Это малоизвестный драматург – Николай Антонович. Он являлся чиновником, служившим в Петровской сельскохозяйственной академии. А.Н. Островский познакомился с ним в Обществе русских драматических писателей. После того как Александр Николаевич вступает в должность заведующего репертуаром московских императорских театров, Н.А. Кропачёв становится его личным секретарём. Увы, в связи со скоропостижной смертью драматурга в 1886 году исполнять обязанности секретаря Кропачёву довелось не более полугода. Каким образом портсигар оказался у Кропачёва, по словам экскурсовода, неизвестно. Можно лишь предположить, что он был подарен ему на память вдовой драматурга Марией Васильевной — урождённая Бахметева, по сцене Васильева (1845–1906). А возможно, что в руки бывшего личного секретаря портсигар попал через дочь Кропачёва, бывшую замужем за старшим сыном А.Н. Островского Александром.
Думаю, именно портсигар был подарен Н.А. Кропачёвым Е.В. Сапожниковой не случайно. Дело в том, что два знаменитых семейства – Алексеевых, с которым были тесно связаны Сапожниковы, и Бостанжогло, – являвшихся «табачными королями России», находились также в тесном родстве. Табачные фабриканты Бостанжогло, происходившие из нежинских греков, жили или часто бывали в летнее время на даче в Тарасовке (ныне Пушкинский район), по соседству с Любимовкой, в том числе и летом 1902 года, когда там отдыхал А.П. Чехов. Например, Михаил Николаевич Бостанжогло воспитывался вместе с Константином Алексеевым (Станиславским). И предмет великого драматурга А.Н. Островского, да ещё напрямую связанный с табачными изделиями, наверняка мог быть интересен семье Сапожниковых.
Удивительна и вся цепочка владельцев мемориального предмета до попадания его в музей. После Е.В. Сапожниковой он попадает к В.П. Стеллецкому, дальнему родственнику А.Н. Островского, а от него к литератору Н.Д. Волкову. В 1964 году портсигар приобретает у Волкова Государственный центральный театральный музей им. А.А. Бахрушина, который затем и передал его в музей «Щелыково». Так обычная бытовая вещь, некогда принадлежавшая великому драматургу, связала незримой ниточкой имена многих людей, в том числе и наших земляков.

Судьба портрета
А вот другая, не менее интригующая краеведческая история, опять связанная с именем Елизаветы Васильевны Сапожниковой, а также с Художественно-мемориальным музеем И.Е. Репина в городке Чугуеве (ныне Харьковская область, Украина). Этот музей расположен в маленьком доме родителей художника времён военных поселений, где неоднократно гостил художник на протяжении двадцати лет, в 1870 – 1890-х годах, а с октября 1876-го до сентября 1877 года даже жил с семьёй.

Экспозиция в основном рассказывает о детских годах мастера. В музее можно увидеть работы самого Репина, а также его современников-художников, таких, как В. Серов, В. Маковский, П. Верещагин, М. Пимоненко, И. Пелевин…
Меня же привлёк (я посещал этот музей ещё во времена СССР) портрет Елизаветы Васильевны Сапожниковой. Портрет жены известного промышленника, который занимался производством тканей и их торговлей, а также был меценатом и способствовал развитию искусства, Илья Репин написал зимой 1880 года, то есть в начале десятилетия, которое исследователи живописного наследия художника считают самым ярким периодом его творческой жизни.

В музее И.Е. Репина в Чугуеве

Это полотно из коллекции Сапожниковых (многое из этой коллекции ныне находится в собрании Сергея Ивановича Щукина) в 1936 году передали в Третьяковскую галерею, а уже через три десятилетия, в 1969 году прошлого века, – в Чугуев, где создавался мемориальный музей прославленного мастера. А дальше история этого портрета приобретает детективный характер.
Из сообщений прессы я узнал, что в январе 2003 года портрет Е.В. Сапожниковой был похищен грабителями из музея И.Е. Репина в Чугуеве. Похитители просто вырезали полотно с подрамником и пытались протащить через решетку, вследствие чего на картине остались чудовищные следы. Правоохранители подоспели вовремя и задержали преступников, однако картину спасти не успели. Основа картины, состоящая из льняного полотна толщиной 0,4 мм, стала рассыпаться, потеряла свою эластичность, поэтому разрывы нитей, будто паутина, покрыли до 70 процентов площади картины. К полотну долго не прикасались – не хватало финансов.

И наконец спасти картину поручили одному из самых опытных реставраторов Анатолию Павловичу Бескровному. В течение 2013–2015 годов он работал, чтобы портрет вернулся в музейный зал. «Самым трудоёмким был процесс восстановления целостности полотна, – рассказывает реставратор. – Общая длина разломов и разрывов нитей достигала девяти метров. Пришлось склеивать всё по миллиметру специальным клеем стык в стык, чтобы не было видно швов. После дублирования картины новым полотном портрет закрепили на авторском подрамнике. Непросто было выбрать методику тонирования, подобрать соответствующие цвета, закрепить основу…» Реставрация заняла около двух лет. Ещё целый год за портретом наблюдали, потому что, высыхая, краска местами то светлела, то темнела, и картину приходилось снова тонировать.

Е.В. Сапожникова

И вот 12 июля 2016 года в Музее русского искусства в Киеве открылась выставка «Спасённый шедевр Ильи Репина». А нам особенно приятно, что этим шедевром кисти великого художника является портрет нашей землячки – Елизаветы Васильевны Сапожниковой.

«Русское чудо»

Помню, в январе 2007 года во всех криминальных сводках была размещена сенсационная информация. Из филиала Библиотеки Академии наук похищена ценная книга конца XIX века – «Византийские эмали». Шкаф, в котором находилось издание, не был взломан, и другие редкие книги, выставленные в нем, не были похищены, что позволяет полагать, что к краже могут быть причастны «знающие» люди, возможно и сотрудники библиотеки…

Чем же так ценна, именно, эта книга? Книга «История и памятники Византийской эмали: Из собрания А.В. Звенигородского» (1892) – искусствоведческая монография и научный комментарий к собранию византийских эмалей петербургского мецената и коллекционера Александра Звенигородского, написанная византинистом и историком искусств Николаем Павловичем Кондаковым. Дело в том, что эта книга входит в число самых дорогих книг в истории русского книгопечатания и является «венцом» русского стиля в книгоиздании. В историю европейского книгопечатания «Византийские эмали» вошли как «русское чудо»! Книга была разослана в 18 стран мира. Среди получивших экземпляр издания – Парижская Академия наук, Парижская национальная библиотека, Национальная библиотекам в Мадриде, Королевская библиотека в Стокгольме, Исторический музей в Базеле, Голландское министерство внутренних дел, Греческая народная библиотека, Латинский патриарх в Иерусалиме, папа Лев XIII, Император Александр III, Великие Князья Константин Константинович, Георгий Михайлович, Сергей Александрович, библиотека Святого Марка в Венеции и другие. Газеты публиковали имена счастливых обладателей полиграфического шедевра. В списке значились король Италии, король Румынии, турецкий султан, король Швеции, бухарский эмир, император Австрии, король Бельгии. В библиотеке Эрмитажа по сей день хранится экземпляр, принадлежавший Александру III. Словом – роскошь, изящество и красота отличают все подробности этого издания, как с художественной, так и с типографской стороны. А для нас особую гордость представляет тот факт, что к изданию этого шедевра имеют прямое отношение наши земляки – братья Сапожниковы.

Так выглядит описание этой уникальной книги: «Чудо, достойное по печати и внешности одних королей. Она необычна во многих отношениях: значительностью новых исследований а области византийской эмали X-XI веков, красотой и совершенством оформления. Работа была выполнена на средства петербургского коллекционера и мецената А.В. Звенигородского (1837-1903). Тираж – 600 экземпляров, по 200 томов на русском, французском и немецком языках. Автор текста – русский историк византийского и древнерусского искусства Н.П. Кондаков (1844-1925). Оформитель – русский архитектор И.П. Ропет (1845-1908). Иллюстрации с изображением эмалей, гравированные на дереве талантливым русским гравером В.В. Матэ (1856-1917), отпечатаны хромолитографским способом во Франкфурте-на-Майне в мастерской Августа Остеррита. Тираж книги на русском языке печатался в Петербурге в типографии М.М. Стасюлевича специально отлитым для этого издания шрифтом. Бумагу заказывали в Страсбурге, а переплет изготовила лейпцигская фирма «Гюбель и Денк». Шелковая суперобложка и закладка вытканы на фабрике братьев А.Г. и В.Г. Сапожниковых в Москве. На закладке красными буквами выткан текст на греческом языке: «Разверни эти говорящие листы прославляющие мудрых». Работы по изданию книги продолжались с 1882 по 1892 год и обошлись владельцу более чем в 120 тысяч рублей. Однако книга не предназначалась для продажи (случайно попавшие на рынок экземпляры продавались по очень высокой цене – 1 тыс. руб. золотом). Все экземпляры сам издатель подарил библиотекам, музеям, известным ученым и коронованным особам. Все экземпляры были нумерованными и подписными, с указанием фамилии лица, которому он предназначался».

Но криминальный сюжет, произошедший уже в наши дни, преследовал это издание с самого начала. Звенигородский Александр Викторович — петербургский богач, помощник статс-секретаря Государственной канцелярии был с детства страстным коллекционером, особо увлекшийся древними византийскими эмалями. Чтобы увидеть, а по возможности, и приобрести интересующие образцы византийской эмали, Александр Викторович предпринимал ряд путешествий – в Европу, на Кавказ, в Константинополь… Но ему казалось этого мало. Появилась секретная информация: «… местный фотограф (Сабин-Гус) добился в Грузино-Имеретинской Синодальной конторе разрешения заменять старинные иконы и утварь новыми, серебряными же. Так он открыл хищнический поход на монастырские ризницы в Грузии. В основном его интересовали эмалевые медальоны, украшавшие иконы и утварь. Сделав замены, фотограф привез добытое в Петербург, где и распродал». А.В. Звенигородский позволял себе скупать эмали, украденные в монастырях. И вдруг нашему коллекционеру поступило предложение купить часть очень ценных эмалей. Почему часть? Потому, что другая часть предназначена для конкурента на антикварном рынке – Джону Пирпонту Моргану (1837-1913), спонсору и президенту «Метрополитен-музея». А.В. Звенигородцев, взвинтив цену, стал обладателем полной коллекции! После выставки в Германии, он выпускает книгу «Византийские эмали из собрания А. Звенигородского, выставленные им в городском музее Ахена», тиражом 100 экземпляров. Но Звенигородский не получил полного удовлетворения. И тогда, наконец, он выпускается книга «История и памятники Византийской эмали: Из собрания А.В. Звенигородского» (1892), называемая «Русское чудо!».

Титульный лист из экземпляра на немецком языке книги «История и памятники…»

Но это изданием книги оказалось непосильным трудом для его составителя. Тогда он решает продать всю свою коллекцию. Эмали заложены в Лондоне, отданы на экспертизу, и выясняется, что две трети его собрания оказались подделкой! Не выдержав таких превратностей судьбы, Александр Викторович вскоре скончался в курортном немецком Ахене осенью 1903 года.

Судьба коллекции византийских эмалей остаётся туманной. Известно лишь, что значительная её часть хранится в музее «Метрополитен» в Нью-Йорке. А вот книга о византийской эмали из собрания А.В. Звенигородского, написанная Н.П. Кондаковым не потеряла и сегодня свою научную ценность и значение. Она остаётся выдающимся памятником русского типографского искусства конца XIX – начала ХХ века и, конечно, является исключительной редкостью.

Интересно, была ли найдена, украденная из филиала Библиотеки Академии наук, эта ценная книга конца XIX века со столь ценной для нас суперобложкой?

Владимир Парамонов, член Союза краеведов России 

 

 

Вам может также понравиться...

1 комментарий

  1. Владимир:

    Большая просьба уточнить у Владимира Алексеевича, что он знает про родство В.П. Стеллецкого с А.Н. Островским!
    Очень надеюсь на ответ.
    С уважением,
    Василий Стеллецкий

Добавить комментарий