Как-то на Новый год…

                                                     «Светлой памяти Людмилы Андреевны»

Как-то получилось, что на новый год они (я их буду называть «Он» и «Она», пожилая пара в возрасте за 70 лет). Не буду уточнять, сколько им было в действительности лет, чтобы не раскрывать тайну. Да и вообще читатель не найдет в этом описание каких-либо портретных сходств с теми или иными действующими героями. Все это обобщение прожитого. Так вот он и она вдруг оказались свободными. Дети и внуки\внучки разошлись по своим компаниям, гости как-то не проявились, и они решили на новый год исчезнуть! Остаться один на один, причем желание это появилось у них почти одновременно. В последний перед новогодним праздником день они решили уехать на дачу. Конечно, это был риск, но серьёзных холодов не предвиделось, а печки были и на одной даче и на другой.

После непродолжительного обсуждения решили ехать на дачу под Белозерск. Ехать удобнее, на даче посуда есть, есть теплые вещи – т.е. более надежно. Да и в случае, если будет холодно, можно вернуться даже ночной электричкой! Решили – стали собираться. Она стала готовить еду и доставать запасы. Как всегда, сделали салат «оливье», купили колбасы, красной икры, своих соленых грибов, фруктов, конфет и, конечно, бутылку новосветовского шампанского. В заключении она испекла его любимых пирожков с грибами, которые ещё с осени хранились в холодильнике. В духовке зажарила небольшой кусок мяса. Вот, уложив все это в плетеную кавказскую корзинку, в средине дня они сели на электричку и покатили на дачу, предупредив детей, что их на новый год не будет, и они будут праздновать новый год на даче.

Зима в этот раз была почти без снега. Несколько раз в декабре порывался выпасть настоящий снег, но как-то не получалось. Ветер сдувал с поверхности снег, и он оставался только там, где была трава. Они приехали в средине дня. Открыв дом, обнаружили страшный холод. По-моему, у неё возникла мысль, а не вернуться-ли обратно в уютную, теплую городскую квартиру. Расположились на первом этаже, так как второй этаж не отапливался. Он начал быстро растапливать печку, благо дрова были, как всегда, припасены в сухом месте. Печка быстро разгорелась и загудела веселым голосом – ей же то же было приятно, что в новогодний праздник и её вспомнили! Она, как пришла, не снимая, своей черной шубейки, села на диван и сидела – ждала, когда в комнате станет теплее. Ему даже показалось, что она жалеет, что поехала!

Домик был небольшой, в одну комнату, которую кирпичная печка делили на две неравные части, в одной была небольшая кухонька, в которую выходила печь, а другая, большая часть комнаты была жилая. Там стоял диван, книжная полка, стол, телевизор и шкаф. Печка была сложена местным умельцем по образу русской печи, только уменьшенная в размерах. Её прямая стенка выходила в комнату и когда печь нагревалась, источала тепло.

Наконец в комнате стало теплее, да ещё вдобавок он включил отопительный прибор – старинный «Ветерок». Ёе лицо становилось более веселое, и она стала выгружать провизию. Вместе выдвинули стол из угла, поближе к дивану, чтобы потом сесть рядом за праздничный стол. Она стала доставать посуду из шкафа. Она была разномастная, ведь сюда на дачу свозят то, что не нужно дома, в городе! Но нашлось два одинаковых бокала из семейства пяти, когда-то купленных, по-моему, ещё в Петрозаводске, Остальные разбились когда-то! Ведь по замыслу дача и сад создавались для того, что собираться с друзьями, с детьми, в большой компании, садиться за стол, жарить шашлыки. Да мало ли причин у людей сесть с друзьями за стол (и он и она были хорошо знакомы с обычаями Кавказа, и у него и неё родители собирали за столом по нескольку десятков гостей, друзей и родственников). Особенно это было заметно, когда летом приезжали в гости родственники всех мыслимых уровней, а если соседи затевали свадьбу – то гуляла вся улица. Так и тут, посуды было много, пришлось выбирать, что бы было одинаково.

Наконец в комнате стало тепло, и можно было раздеться. Включили телевизор, там шла какая-то ерунда. Смотреть не стали. Он решил выйти на улицу, чтобы принести хороших березовых дров и положить их на веранде. На ночь нужно было хорошо протопить, да зачем лишний раз выходить на холод.   Березовые поленницы долго горят и дают хорошее тепло. Время приближалось к двенадцати. Она поставила провизию разогреваться на печку, тем более что плита уже хорошо разогрелась. Вышли на крыльцо посмотреть какая-же погода будет на завтра. Но они даже не сошли со ступенек веранды, было так темно и даже почему-то не горели фонари на столбах по улицам садового товарищества. Как правило, всегда горел большой фонарь на входе у главных ворот, а тут и он не был включен. Наверное, все спешили за праздничные столы и забыли его включить!

Они постояли в обнимку немного, пока холод не стал проникать под накинутую одежду. Темень была неописуемая. Если бы не свет с веранды, наверно не было бы видно своей вытянутой руки! Ни звезд, ни луны. Кругом темнота и тишина. Только последние электрички шумели и гудели, приближаясь к платформе. Вернулись в дом, там было тепло, и нагретый кирпич издавал вместе с теплом свой специфический запах. Стали накрывать праздничный стол. Нашлось место даже засохшей веточке цветов, которые она оставила осенью, когда собирались уезжать. Это были маленькие голубые кавказские астрочки. (которые она любила, и сама же их сажала.) От тепла они даже как-бы распустились!

Ну, вот стол был накрыт всем, что удалось привезти с собой, и он оказался недурен. Пошли последние кадры новогоднего огонька. Скоро будет двенадцать. Их охватило какое-то необыкновенное чувство счастья. Причем почувствовали они его одновременно. Как же так, почти сорок лет назад эта женьшина согласилась стать его женой, и он взял на себя эту обязанность. Все было за это время и приобретения и потери, но вот они вместе и что бы не было в жизни, они останутся вместе! Но надо открывать бутылку шампанского, хорошо, что это было новосветовское, крымское. Их многое соединяло с Крымом, но это отдельный разговор.

Он разлил по высоким бокалам вино, и мелкие пузырьки газа стремительно стали подыматься вверх по бокалу. Она в это время сделала несколько бутербродов с красной икрой и разрезала на кусочки несколько яблок. С печки сняла разогретые пирожки, там кроме с грибами оказались и с мясом, и с капустой. Стол был самый, настоящий, праздничный. Наконец по телевизору пробили куранты двенадцать часов, и они, повернувшись друг к другу, поздравили с новым годом и крепко-крепко поцеловались. Затем медленно, со вкусом выпили свои бокалы, ещё несколько минут наслаждались вкусом хорошего вина, после чего стали закусывать. По телевизору кто-то говорил, потом опять начался праздничный огонек, но им было не до этого.

Он разлил по бокалам ещё вина придвинулся к ней ближе, плотней и они выпили за здоровье детей. Вино было чудесное, как это ему удалось в предновогодней суете достать бутылку настоящего новосветовского шампанского? Стало легко, мысли полетели в разные стороны, но потом собрались вместе, как бы в Крыму. Феодосия, музей Волошина, Канакская балка (помнишь, руководитель все время предупреждал нас «не Канадская, а Канакская балка». Помнишь Генуэзская крепость, а помнишь, как мы подымались на могилу Волошина, а как мы были в подвалах совхоза «Новый-свет».

Он встал и пошел посмотреть печь. Дрова прогорели, а до утра нужно было подбросить ещё штуки три поленницы.  Хорошо, что они лежали на веранде, и не надо было искать их в темноте. Он положил дрова в печь, и они весело занялись огнем. До утра хватит. Вернувшись к столу, он разлил по бокалам остатки вина, и они выпили за себя, за здоровье и счастье. Выпили, посидели, помолчали. Каждый в своем уме прокрутил свою жизнь вместе, и они решили, что не зря они живут! Все было, но вот они сидят вместе и, вот выпивают, закусывают вместе и это уже хорошо. Детям они дали жизнь, поставили их на ноги – теперь только смотреть на них и радоваться их успехам и горевать их болезням! Ведь что теперь главное: он есть у неё, она есть у него! Это же и есть, наверное, высшее счастье! Ещё немного посмотрели телевизор, там интересного было мало, решили отдыхать. Немного прибрали, еду вынесли на веранду и легли спать, как всегда он к стенке, она с краю.

Сколько было время, когда он проснулся – неизвестно.  Было ещё рано, но в окнах, через занавески пробивался свет. Она ещё спала, положив голову ему на плечо и руку, отчего он и проснулся. Видимо они так долго спали, что его рука затекла! Было тепло, у неё на шее выступил капельки пота и несколько прядей волос прилипли к коже и в полутьме казались как нарисованные. В углублении, около ключице была видна голубая жилка, которая ритмично пульсировала. Полукруглое плечо даже в полутьме отливало летним загаром. Он смотрел на её лицо и видел все знакомое, но все равно, как будто-бы видел в первый раз.  Вот морщинки у глаз, она их называла «гусиные лапки», вот родинка в ушной раковине, которую он очень любил касаться языком. Чувство необыкновенного огромного счастья заполнило всего его, и он уткнулся в её волосы. Они еще пахли летом, или ему это показалось, и он начал вдыхать этот запах такого родного и близкого человека. От этого движения она проснулась и удивленно обернулась к нему. Но увидев в его глазах что-то необычное, прильнула к его губам. И опять это был глубокий, продолжительный поцелуй, как в молодости! Причем целовались они так не сразу, когда познакомились в Московском университете, а гораздо позже, когда они поженились и она приехала к нему в Свердловск.

Чувство, охватившее их было так огромно, так захватывающее, что им захотелось немедленно встать, одеться и идти, куда-то далеко-далеко, держась, рука за руку! Они быстро оделись и когда выглянули в окно, то на улице увидели чудо! Вся земля, деревья, кусты были покрыты слоем свежее выпавшего снега. Видимо он шёл всю ночь, поэтому вокруг была такая тишина. Не было слышно даже обычной электрички. На веранде они умылись ледяной водой и сразу же помолодели! Быстро позавтракали, оделись и как дети выскочили на улицу. Он взял лопату и стал расчищать дорожку к летнему туалету и к воротам, к калитке.

Калитка с трудом открылась и ему пришлось убирать ещё снег вокруг неё и по улице. Она в это время ходила вокруг него и «печатала» свои следы по свежему нетронутому снегу. Затем она вдруг схватила охапку снега и бросила в него. Он обернулся, побежал за ней, догнал её и повалил в свежее собранный сугроб. Так они немного полежали и опять поцеловались. Он поднял её, отряхнул снег с её шубки, и они решили пойти в магазин на станцию. Заперев дом и калитку, они вышли на дорогу. На дороге до станции не было ни одного следа! Только собаки да кошки. Видимо все ещё спали. Зато у магазина уже были «жаждущие», кроме этого приехала машина и привезла свежий хлеб. От хлеба шел такой аппетитный запах, что они не выдержали и купили страшно свежий батон. На одной из верхних полок он разглядел бутылку грузинского вина и попросил её. Продавщица, оценив покупателя опытным взглядом, предложила какой-то сверхмодный иностранный напиток по крепости гораздо большей, чем-то вино. Но он все равно попросил дать ему именно ту бутылку. И он не ошибся, Бутылка была вся в пыли, но на этикетке было написано «Грузинское вино «Алазанская долина». Это уже что-то значило! Купив вино, она вернулись к себе. Стало темнеть, ехать домой в электричке, как-то расхотелось, и они решили остаться ещё на один день. Еда ещё осталась, вино было, кругом было чудо — разве можно было все это сравнить с ездой в электричке.

И они остались! Накрыли снова праздничный стол, включили телевизор, там что-то показывали. Пообедали со вкусом, да со свежим хлебом. Вино было замечательное. Видимо от долгого стояния на полке в магазине, его качество улучшилось, и оно было почти как натуральное. Как удалось сохранить такое вино в сельском магазинчике у Подмосковной платформы электрички! Ума не приложу. Но вино было замечательное, почти такое же, какое они пили в молодости на Кавказе, когда были летом у родителей в отпуске.

Перед сном они ещё вышли на улицу, надо было запереть калитку на ночь. Небо посветлело, появились звезды. Она очень любила смотреть на звезды, называла это «слушать звезды», хорошо знала созвездия. Обычно они сидели на ступеньках крыльца, но сейчас мороз крепчал, и они пошли в дом. Тем более что надо было протопить печку на ночь! Ночь прошла и утром, позавтракав, допив чудесное вино, убрав комнату, что бы мышки не баловались после их ухода, они пошли на станцию и поехали домой. В электричке уже было много людей. Возвращались компании молодежи, которые то же так, видимо, справляли новый год на даче, а может быть просто «под елкой», так как многие были с лыжами. Было весело, все смеялись, пели песни. Не заметили, как приехали в Москву. Доехали до дома и только вошли в дом, как начались звонки. «Где Вы были? Мы хотели делать заявление в милицию!» Вообщем, им здорово попало! Но для них это было уже не так важно! Ведь они два дня «побывали в своем раю». Они почувствовали всю силу любви. Оказывается, это может быть не только в школе, когда ты влюбляешься в соседку по парте, не в юности, когда любая, первая понравившееся девушка должна быть единственной в мире, и даже в «букетно-конфетный» период такого чувства может и не быть. Нет, видимо, нужно прожить вместе, все, что выпадает тебе и плохое, и хорошее и вот только тогда, можно с полной уверенность сказать: «Я люблю тебя!» и это будет чистая ПРАВДА.

                                                                            Малых Владимир

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий