С.П.Королёв в Болшевской шарашке. (гипотеза)

«…И в духоте бессонных камер,

все дни и ночи напролёт,

без слез, разбитыми губами

шептали: «Родина… Народ»…

И находили оправданья

жестокой матери своей,

на бесполезное страданье

пославшей лучших сыновей.

… О дни позора и печали!»

О.Берггольц. Май 1941г.

(Ольга Берггольц находилась в заключении 171 день)                                            

Посмотрите на тюремную фотографию С.П.Королёва. Снимок сделан в Бутырской тюрьме 29 февраля 1940 года. Долгая дорога с Колымы, через весь СССР и, наконец — Москва, новая тюрьма, новый суд,  ожидание неизвестного!  Вспомним, что он мало говорил о том, как ему удалось добраться и что это стоило его здоровью! Ведь, несмотря на то, что во Владивостоке, в пересыльной тюрьме, его пытались подлечить, приехал он не в лучшем состоянии. Ещё раз посмотрите на фотографию! Совершенно худое и изможденное лицо. Дальше, в ЦКБ-29 («Туполевскую шарашку») он попадает уже в октябре того же года. Возникает вопрос, где он был это время?  Что с ним делали? Одно из первых, а возможно, пока и единственное, упоминание об этом периоде в «Хронике заключения С.П.Королёва» :

«Январь 1940 года – С.П.Королев в спецтюрьме в Болшево.

  Апрель-май 1940 года – С.П.Королев переводится в ОТБ Туполева на ул. Радио в Москве.

  25 мая 1940 года – Военная коллегия Верховного суда вторично приговаривает С.П.Королева к 10 годам лишения свободы.

  10 июля 1940 года – Особое совещание приговаривает С.П.Королева к 8 годам лишения свободы по ст. 17-57-77 УК.

  13 июля 1941 года – отъезд С.П.Королева в Омск в теплушке в течение 8 дней».

В своих воспоминаниях об отце Наталия Сергеевна составила более подробное описание возвращения  Сергей Павловича в Москву в 1940 году, но почему-то без упоминания спецттюрьмы в Болшево:

 28 февраля — Бутырская  тюрьма.

19 апреля – Перевод из Бутырской тюрьмы во Внутреннюю тюрьму на Лубянке.

10 июля – Особым совещанием при НКВД СССР осужден по ст.58-8 (терроризм), 58-7 (подрыв промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кооперации) сроком на 8 лет.

18 сентября – Перевод в московскую спецтюрьму НКВД ЦКБ-29 (Особое Техническое Бюро НКВД).

Итак, начнем по порядку с Бутырской тюрьмы, а именно с внутренней тюрьмы (КБ-ВТ, которую потом перевели на Ходынский аэродром, впоследствии получила название ЦКБ-39). История Бутырской тюрьмы (Бутырский следственный изолятор (СИЗО № 2) начинает свой отсчет с XVII века. С конца XIX века это центральная пересылочная тюрьма России. После 1917 года она переходит в ведение ОГПУ и становится пересылочной и следственной тюрьмой. В настоящее время она является крупнейшей тюрьмой в Москве.

Бутырская тюрьма в Москве

Безумнов В.В. и Дятков М.Г в книге «Тюрьмы НКВД ГУГБ СССР в карательной системе» указывают состав Бутырской тюрьмы в то время.

«На особом положении находилась спецтюрьма в составе Бутырской тюрьмы, начальник которой одновременно являлся начальником спецтюрьмы. Спецтюрьма имела свои отделения:

— отделение при НИИ № 6 (Нижние Котлы),

— отделение при НИИ № 42 (шоссе Энтузиастов),

— отделение при НКБ № 512 (Люберцы),

— отделение при заводе № 482 НКАП (Останкино),

— отделение в пос. Болшево,»

Так что это за отделение в пос. Болшево? А это и есть та самая «Спецтюрьма» ОТБ (впоследствии 4-го Спецотдела НКВД) в народе именуемая «Болшевская шарашка», которая существовала у нас с 1938 года по 1953 год!  Лучше всех, на мой взгляд, описал её князь Кирилл Голицын, который имел честь быть здесь, у нас в Болшево:

«Шарашка» представляла из себя обнесённое высоким забором пространство, равное примерно трем усадебным участкам и разделённое на две части. На меньшей стояла старая дача, где размещалась кухня и столовая, на большой – два одноэтажных барака: жилой и рабочий. В жилом бараке было два небольших отгороженных помещения: комната для дежурной охраны и наша умывалка, а все остальное занимало огромное помещение, уставленное кроватями. Для человека, попавшего сюда из лагеря и привыкшего к примитивности лагерных общежитий, этот дортуар на 50 – 60 человек казался верхом комфорта. Кровати были отличные, с сетками на пружинах, с хорошими тюфяками и постельными принадлежностями не хуже, чем в любой провинциальной гостинице».

В 1989 году дочь Сергей Павловича побывала в Бутырской тюрьме. Вот как она описывает свои впечатления в своей книге «Отец»:

«…В сопровождении сотрудника я поднялась на второй этаж и оказалась в коридоре с боксами для кратковременного содержания арестованных. Каждый бокс представлял собой узкий шкаф со скамьей, где вновь прибывшие содержались во время их «сортировки» (видимо на время карантина – пояснение автора) и распределения по камерам. Вид этих боксов производил гнетущее впечатление…Потом мы  перешли в коридор с маломестными камерами. Сейчас они трехместные, а в конце тридцатых годов были одиночными. В камере № 66, где находился отец, теперь три подвесные металлические койки, а тогда была одна, на которой лежали матрац в чехле, одеяло и подушка, постельного белья не было. Роль стола, как и прежде,  выполняет закрепленная к стене откидная доска. Перед ней лавка, привинченная к полу. В углу у двери – унитаз и умывальник, а раньше стояла «параша» — ведро с крышкой. Над тяжелой металлической дверью с глазком постоянно горит лампочка. Напротив двери, высоко под потолком – узкое зарешеченное окно».

Конечно, отделение Бутырки в Болшево ей не показали, его в 1989 уже не было!

Туполевская шарашка на ул. Радио в Москве

Медико-санитарное обслуживание заключённых в тюрьме в то время осуществлялось следующим образом. Каждый заключённый при поступлении подвергался профилактическому карантину в течении 21 суток со дня прибытия в тюремное учреждение. Не менее трех раз в месяц он подвергался там обязательной комплексной санитарной обработке.

«Простые медицинские услуги оказывала фельдшерица, периодически приезжавшая в Бутырку» (В.Гуревич — Дизельные шараги).

И это для здоровых заключённых, а что было с ослабленными и  больными, для которых необходим ежедневный осмотр врача? Отправка больного за пределы тюрьмы, при необходимости оказания специальной медицинской помощи в больнице, производилась только по специальному наряду ГУЛАГа и только с согласия НКВД СССР. (Кокурин А. ГУЛАГ (Главное управление лагерей) 1917-1960). Давайте вспомним, что с Колымы в Москву  по этапу

«…отправили полутруп. Королёв потерял четырнадцать зубов, опух и едва мог передвигаться!»!  

В первых числах марта 1940 жена Королёва получает разрешение на свидание в Бутырской тюрьме (видимо в время карантина –замечание автора).

Месяц пребывания в Бутырке помог восстановить силы, хотя, как приводит слова матери Наталия Сергеевна Королёва: «Вид Сережи был страшный. Изможденный, обросший щетиной, он плакал навзрыд». 3 марта следователь подготовил постановление  о продлении на один месяц следствия и содержания  под стражей. 19  апреля его переводят в Лубянскую тюрьму – начинается следствие и Сергей Павлович должен быть «под рукой»!

«Необходимо провести ряд следственных мероприятий: допросить свидетелей и документировать вредительскую работу»

Для содержания доставленных подследственных необходимо было иметь обыкновенные камеры для содержания заключенных. Так в начале двадцатых годов во дворе была построена Внутренняя тюрьма, к стати по проекту хорошо нам известного архитектора А.я.Лангмана. Эта тюрьма с самого начала создавалась как типичный изолятор, куда заключённых доставляли для допроса и «профилактических» бесед с руководителями оперативных подразделений и следователями, а в отдельных случаях и с высоким руководством. Обычная камера имела размеры 7 шагов в длину и 3 шага в  ширину. Вдоль стен – четыре железные кровати, столик, табурет, полка, Одно окно «в крупную клетку» с наружным козырьком и дверь с глазком и оконцем. В нише над дверью круглосуточно горящая электрическая лампочка. Были камеры и одиночные, и  общие на 6-8 человек. Всего было 118 камер на 350 человек. По прибытии заключённого в Лубянку (Внутреннюю тюрьму) его регистрировали в журнале, где отмечались дата прибытия, номер ордера по которому он прибыл, фамилия, имя, отчество, порядковый номер, опись и номера квитанций, дата и основание убытия из тюрьмы и последняя графа – куда выбыл. Это самая интересная графа если указывалась Бутырская тюрьма, значит, человек направлялся по этапу в места «не столь отдалённые», а вот если указывалось — Лефортово, то это означало — навсегда! Вот теперь начинается то самое  «литературное» творчество следователей!

А каково оно было, можно судить вот по этому краткому отрывку из докладной записки  по предварительному доследованию:

«Вредительская работа Королева доследованием была частично подтверждена как свидетельскими показаниями (допрошены девять свидетелей), так и повторным актом экспертнотехнической комиссии.

28 мая 1940 года следствие было закончено и передано на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР, решением которого от 10.VII – 40 г. Королёв был приговорен к восьми годам ИТЛ.

На основании вышеизложенного, полагал бы:

В пересмотре дела по обвинению Королёва отказать, а осужденного Королёва, как специалиста – авиационного конструктора, подавшего заявление с предложением об использовании его, перевести в Особое Техническое бюро при НКВД СССР

Пом. Нач следчасти ГЭУ НКВД СССР —

Старш. Лейтенант госбезопасности -/Клочков/

Согласен: Зам. нач. следчасти ГЭУ НКВД СССР

Майор государств. безопасности — /Шварцман/»

Инструкция о порядке учета и этапирования заключённых, осуждённых к каторжным работам в ГУЛАГе,  предусматривала сохранение  денежного содержания, независимо от того, в каком подразделении он был, т.е. оно следовало постоянно за ним по мере того, как его переводили из одного тюрьмы в другую. Поэтому уже 18 сентября 1940 года начальнику Бутырской тюрьмы  поступила секретная служебная записка № 9/8-33/30 с текстом:

« Осужденного Особым совещанием при НКВД СССР 28.V-40 г. к 8 г. ИТЛ Королева Сергея Павловича 1906 г. рождения, перечислите  содержанием за Особым Техническим  Бюро при Наркоме Внутренних Дел СССР, где он будет использован как специалист.

Пом. Нач. 1 Спецотдела НКВД СССР

Капитан Госбезопасности  (Калинин)»

Вот, собственно официально, с 18 сентября можно считать, что Сергей Павлович поступил в ЦКБ-29.  С момента, когда его ознакомили с решением Особого совещания в Лубянской тюрьме, он вновь переведён в Бутырскую тюрьму. Видимо после этого он и был направлен в отделение  посёлка Болшево. Этот факт подтверждает, хотя и косвенно, следующее. Содержать больного человека в камере Бутырской тюрьмы, да ещё летом, без постоянного медицинского наблюдения было опасно. Условия вывоза арестованного в больницу в Москве, было сопряжено с определёнными бюрократическими трудностями. В Болшево же выполнять медицинское наблюдение и оказание помощи было значительно проще, поскольку Костинская больница, фактически обслуживала работников НКВД, да и на территории спецтюрьмы была своя медсанчасть. И, наконец, расположение бараков этой тюрьмы посреди соснового леса  имело огромное значение для восстановления здоровья, что вместе с усиленным питанием сыграло свою положительную роль! По крайней мере, осенью в ЦКБ-29 Сергей Павлович поступил уже не в том страшном виде, в котором мы его видим на первой фотографии.

Как я уже неоднократно писал,  что не имею привычки делать категоричные утверждения, тем более по тем событиям, в которых не принимал участие и не был очевидцем. Требуется серьёзная аналитическая работа в архивах, к части которых сегодня ещё нет допуска. Поэтом я и дал этому материалу подзаголовок – «Гипотеза».

ВЛАДИМИР МАЛЫХ, КРАЕВЕД

Список использованной литературы:

  1. Наталия Королёва — «Жить надо с увлечением» Сергей Павлович Королёв. Издательский дом ТОНЧУ. М. 2017
  2. Н.С.Королёва —  С.П.Королёв. Отец. К 100-летию со дня рождения. 1938-1956 годы. М.Наука. 2007
  3. Симоненко В.Н. — «Шарашки» инновационный проект Сталина. М.Эксмо Алгоритм.2011.
  4. Сиволобов Д.А. — Репрессии в Советской авиапромышленности. ВИЕТ № 4. 2000.
  5. Бондаревский С.  — Так было. Мемуары. М.1995.
  6. Безумнов В.В., Дятков М.Г. — Тюрьмы НКВД ГУГБ СССР в карательной системы Советского государства. М. 2000.
  7. Гуревич В. — Дизельные шарашки. Заметки по Еврейской истории. Сетевой журнал № 6(109) 2009.
  8. Кокурин А. — ГУЛАГ (Главное управление лагерей) 1917-1960 г. Россия ХХ век. Документы. Хроника. М. 1997.
  9. Синелобов К.С. — Воспоминания. Архив общества «Мемориал». Фонд 2 оп.2 д.79. Мемуары о политических репрессиях в СССР
  10. Э.Эппелбаум — ГУЛАГ. Пер. с англ. АСТ. М. 2016.
  11. Записки князя Кирилла Николаевича Галицына. Радуга. 2008.
  12. Федорова С.  — На островах ГУЛАГа. Воспоминания записанные сыном. М.2008.
  13. Кербер Л. — На воле. Грани. 1994.
  14. Шипанов П.С. — Десять лет моей жизни. Воспоминания. ГАРФ Фонд Р9413 опись1 дело 140.
  15. Тюремный отдел Министерства Внутр. Дел СССР. ГАРФ Фонд Р9413 оп.1 д.25.
  16. Акт о сдаче и приемке 4-го отделения Спецтюрьмы МВД СССР
  17. Хроника заключения С.П.Королева, составленная Л.К.Головановым, РГАНТД  ф.211 оп.6 д.219.
  18. Инструкция № 00134/13. Основные критерии при отборе кадров для прохождения службы в органах НКВД СССР. Архив ЦК КПСС. Фонд 13.
  19. Выписка из протокола заседания ЦК ВКП(б) № 18 от 5.Ш.1940 г. ГАРФ. ф.Р9413.
  20. Выписка из протокола № 68 Особого совещания при Народном Комиссаре Внутренних дел СССР от 10 июля 1940 г.
  21. Дело с разъяснениями по вопросам охраны, режима содержания и воспитания заключённых (5 мая 1939 г – 19 декабря 1956 г.) ГАРФ ф.Р9413 оп.1 д.5.
  22. Инструкция о порядке представления свиданий с родственниками заключённым спецтюрьмы ГУГБ НКВД СССР ГАРФ Фонд Р9413 оп.1 д.5.
  23. Распоряжение о переводе содержания заключенного в ОТБ при НКВД СССР. ГАРФ ф.Р9413 оп.1 д.5.
  24. Правила внутреннего распорядка для заключённых в тюрьме специального назначения. 2 ноября 1939 г. ГАРФ ф.Р9413 оп.1 д.5.

Калиниградская правда № 15 (18627) Четверг, 16 Февраль 2017 г.

Вам может также понравиться...

комментария 3

  1. Вот почему архивы роя,
    Я разобрал в досужий час
    Всю родословную героя,
    О ком затеял свой рассказ.
    Александр Пушкин

    «Гипотеза — предположение, или догадка; утверждение, предполагающее доказательство. Также она может определяться как форма развитий знаний, представляющая собою обоснованное предположение, выдвигаемое с целью выяснения свойств и причин исследуемых явлений.
    Как правило, гипотеза высказывается на основе ряда подтверждающих её наблюдений (примеров), и поэтому выглядит правдоподобно. Гипотезу впоследствии или доказывают, превращая её в установленный факт, или же опровергают, переводя в разряд ложных утверждений.
    Недоказанная и неопровергнутая гипотеза называется открытой проблемой.»
    Для начала попробуем выделить ключевые слова:
    — утверждение, предполагающее доказательство
    — обоснованное предположение
    — подтверждающих её наблюдений (примеров)
    Что мы можем вынести из этой статьи? Из примеров-наблюдений в ее начале имеем следующее:
    Одно из первых, а возможно и
    единственное, упоминание о Бол-
    шевской спецтюрьме есть у Я.К. Го-
    лованова в «Хронике заключения
    С.П. Королёва»:
    «Январь 1940 года – С.П. Ко-
    ролёв в спецтюрьме в Болшеве.
    Апрель – май 1940 года –
    С.П. Королёв переводится в ОТБ
    Туполева на ул. Радио в Москве.
    25 мая 1940 года – Военная
    коллегия Верховного суда вто-
    рично приговаривает С.П. Коро-
    лёва к 10 годам лишения свободы.
    10 июля 1940 года – Осо-
    бое совещание приговаривает
    С.П. Королёва к 8 годам лишения
    свободы по ст. 17-57-77 УК.
    13 июля 1941 года – отъезд
    С.П. Королёва в Омск в теплушке
    в течение 8 дней».
    Видимо речь идет не о Болшевской шараге, а о пребывании в ней СП: в январе 41-го он, по мнению Голованова, находился в Болшевской спецтюрьме. Написал ли об этом именно Ярослав Голованов, тут у меня возникают сомнения. Пока могу сказать, что такая информация действительно гуляет в инете, но носит анонимный характер. И составлена она топорно. Достаточно сравнить это «январь 1940 года – С.П. Королев в спецтюрьме в Болшеве» с тем, что в Москву его привезли 29 февраля. Если это липа, то для чего переносить ее в газетную статью? Да и в книге Ярослава Голованова «Королев: факты и мифы» данные о пребывании Сергея Павловича в Болшево отсутствуют. С Ярославского вокзала его сразу направляют в Бутырку. Читаем:
    «На дальних подступах к Ярославскому вокзалу ждал его черный воронок. А когда вышел из него, ничего и спрашивать не надо было – сразу узнал внутренний двор Бутырки, с которой расстался он семнадцать месяцев назад. Прошло только семнадцать месяцев, но эти семнадцать месяцев были несоизмеримо больше всех прожитых до этого лет. Волны пологих сопок Мальдяка захлестнули, поглотили зеленый дворик Москаленко, Платоновский мол, гору Унуз-Сырт, подвал на Садовой-Спасской и далекий голос патефона: «Некому кудряву заломати…»
    Зловещая слава Бутырской тюрьмы, одной из самых известных в России, мешает взглянуть объективно на замечательный архитектурный памятник Москвы. В XVIII веке на месте этом квартировал Бутырский драгунский полк, передавший свое имя «тюремному замку», построенному по указу императрицы Екатерины II великим русским зодчим Матвеем Федоровичем Казаковым.» Это первое.
    Второе. По поводу «одного из первых, а возможно и единственном упоминании о Болшевской спецтюрьме». Не могу согласиться. Дело в том, что попытки «засадить» С.П. Королева в эту шарагу были и до него:
    «Численность Болшевской колонии постоянно пополнялась: НКВД прочесывал тюрьмы и лагеря в поисках новой рабочей (вернее — умственной) силы. Туда доставили известных ученых: германского политэмигранта математика К. Сцилларда, профессора физики Ю. Б. Румера, специалиста-механика члена-корреспондента АН СССР А. И. Некрасова (последний был арестован как американский шпион: находясь в составе делегации советских авиационных специалистов в США, он попал под машину и пробыл некоторое время в американской больнице, где, по убеждению НКВД, не преминул воспользоваться удобной ситуацией для передачи американцам секретных сведений). Всех их присоединили к группе авиационных специалистов для работы в качестве «расчето-теоретического центра». В апреле 1939 г. из Бутырской тюрьмы доставили «руководителя антисоветской вредительской организации и агента французской разведки» А. Н. Туполева, а в 1940 г. привезли чудом не погибшего за год пребывания на Колыме «участника троцкистской вредительской организации» С. П. Королева.
    В Болшеве арестованные «самолетчики» начали работу над проектами самолетов».
    Соболев Д.А. «Репрессии в советской авиапромышленности.» – ВИЕТ. 2000. №4. С. 44-58.
    Об авторе: Соболев Дмитрий Алексеевич – кандидат технических наук, Институт истории естествознания и техники РАН.
    Хотя и эта информация у меня вызывает большие сомнения, так как Туполев с группой был в Болшево с февраля ( по другим данным с апреля) 1939 г. по февраль 1940-го, а Королев прибыл в Москву только 29 февраля, а по некоторым данным в марте 1940-го. В Болшевской шараге их пути не пересекались, встретились они только в Москве в ЦКБ-29.
    Третье. Третье можно было и опустить, так как большая часть статьи не имеет отношения к рассматриваемому вопросу о возможном пребывании Королева в Болшевской спецтюрьме. Видимо написано для солидности-научности. Обратил внимание только на одно:
    Лучше всех, на мой
    взгляд, описал её князь Кирилл
    Голицын, который имел честь
    быть у нас в Болшеве: …

    Князь Голицын … — это уже радует. Ранее Кирилла Николаевича Голицына автор на страницах «Калининградки» называл графом. Чувствуется прогресс, с чем и поздравляю Владимира Ильича. Про «имел честь» — на совести автора, будем считать это тонким юмором.

    Четвертое – о выводах, в смысле об обоснованных предположениях. Что имеем в сухом остатке?
    Так что официально 18 сентя-
    бря Сергей Павлович поступил в
    ЦКБ-29. С момента, когда его оз-
    накомили с решением Особого
    совещания в Лубянской тюрьме,
    он должен был быть возвращён
    в Бутырскую тюрьму, где, как го-
    ворилось выше, были только оди-
    ночные и общие камеры. Види-
    мо, с этого момента он был пере-
    ведён в отделение в пос. Болше-
    во. Этот факт подтверждает, хотя
    и косвенно, следующее. Содер-
    жать больного человека в камере
    Бутырской тюрьмы, да ещё летом,
    без постоянного медицинского
    наблюдения было опасно. Усло-
    вия вывоза арестованного в боль-
    ницу в Москве было сопряжено
    с определёнными бюрократиче-
    скими трудностями. В Болшеве
    выполнять медицинское наблю-
    дение и оказание помощи было
    значительно проще, поскольку
    Костинская больница фактически
    обслуживала работников НКВД,
    да и на территории спецтюрьмы
    была своя медсанчасть. И нако-
    нец, расположение бараков спец-
    тюрьмы посреди соснового ле-
    са имело огромное значение для
    восстановления здоровья, что
    вместе с усиленным питанием сы-
    грало свою положительную роль.
    По крайней мере, осенью в ЦКБ-29
    Сергей Павлович поступил уже
    не в таком страшном виде, в ка-
    ком он запечатлён на первой фо-
    тографии.

    Читаем: «В Бутырской тюрьме были только одиночные и общие камеры» … вроде как условия содержания на любой вкус от бизнес до экономкласса, да и в такую заботу ( свежий сосновый воздух и усиленное питание) органов верится с трудом. По крайней мере меня эти «обоснованные предположения» не убедили.

  2. Видимо, если дочь Сергея Павловича не упоминала об этом факте, то его и не было. Неужели это не является фактом? Или господин Малых во всем дока?

Добавить комментарий