Начало космической эры

В догонку к торжествам, посвященным запуску искусственного спутника земли 4 октября 1957 года, публикуем статью Е.Чуриковой  в газете «Калининградская правда» № 5-6 от 1 яваря 2002 года в рубрике «Былое и думы» № 57 под названием «Он просто влюбился в Королёва» о визите Н.Хрущева в Калининград в феврале 1956 года.

Екатерина Чурикова

Он просто влюбился в Королёва (Н.Хрущёв и С. Королёв)  

Впервые Н.С. Хрущев посетил фирму Королева в фев­рале 1956 г. Он уже не считал себя дилетантом в ракетном деле. Обо всех проблемах ему подробно докладывал Д.Ф. Ус­тинов. Но одно дело доклады, а совсем иное – увидеть своими глазами, пощупать своими руками, примериться к новинке, по­говорить с людьми. Из оброненной фразы, интонации, выраже­ния лица он извлекал порой больше информации, чем из длин­ного, тщательно отредактированного документа. Познако­миться с новым делом – ракетами собрались Молотов, Булга­нин, Каганович, Кириченко, Первухин.

Место назначения находилось неподалеку от Москвы. В то время название подмосковного городка Калининград (до этого Подлипки, а ныне Королев) произносилось вполголоса. Сам факт нахождения там главной ракетной фирмы страны считался огромным секретом. Даже после того, как появились статьи в американских журналах с точным указанием адреса. Добрались быстро. Глухой забор с закопченными кирпичными заводскими корпусами за ним. Предусмотрительно распахну­тые массивные металлические ворота. У дверей, приткнув­шихся к многометровым воротам, Никиту Сергеевича встречает крепко сбитый невысокий человек – главный конструктор Ко­ролев. Чуть поодаль свита, неизбежная при подобных посеще­ниях: министры, военные и руководство конструкторского бюро и завода. Королев пожимает руки гостям и хозяйским жестом предлагает пройти в цех. Отсюда начинается знаком­ство с пока еще недолгой историей советских ракет, здесь предстоит заглянуть в будущее.

Королев остановился у своего первенца – Р-1. Ракета один к одному повторяла немецкую ФАУ-2, детище фон Брауна. Дальность полета скромная – 270 км, точность тоже оставляла желать лучшего. Сергей Павлович не пытался при­своить себе приоритет, как часто бывает в подобных случаях. Он пояснил: в нашей промышленности опыта создания подоб­ных летательных аппаратов не существовало, следовало от­чего-то оттолкнуться. За Р-1 следовала собственная разработка — ракета Р-2. По форме она повторяла свою предшественницу, только размером побольше, помассивнее. Это и понятно, ра­кета пролетала около 600 км.

— Это наша история, с них начинали, — закончил первую часть своего рассказа Королев.

— А вот наше настоящее, Р-5, — он показал указкой на следую­щий экспонат. Хрущев долго не отходил от ракеты. В пер­вую очередь его интересовало, кого из наших потенциаль­ных противников мы с ее помощью можем держать под ударом. Королев пояснил: выдвинув старты Р-5 на передо­вые рубежи, можно поразить Великобританию, недостижи­мой останется только Испания. Никита Сергеевич удовле­творенно хмыкнул и протянул:

— Отлично, совсем недавно мы о подобном и мечтать не могли, но аппетит приходит во время еды. Товарищ Коро­лев, а нельзя ли дальность полета еще немного увеличить?

Королев отрицательно качнул головой: «Это уже будет другая ракета».

— Дело не в Испании, — продолжал Хрущев. – Не хотелось бы такое оружие выносить пусть на дружественные, но чужие территории. Особенно ядерные заряды. К тому же очень близко до границ. Хрущев обвел взглядом присутствующих, никто не возра­зил. Все прекрасно помнили, во что в недавнем прошлом обошлось нам легкомысленное выдвижение к границам складов и баз снабжения. Все они достались немцам в пер­вые дни и даже часы войны.

По решению правительства, — продолжал докладывать Королев, — 2 февраля произведено испытание ракеты совместно со специальной боевой частью. Хрущев поздравил Королева с огромным достижением, сказал, что благодаря ракетчикам страна почувствовала себя гораздо уверенней. Испытания Р-5 с атомным зарядом оказали заметное влияние на поведение Н.С. Хрущева на переговорах с нашими бывшими союзниками.  В первую очередь, с Францией и Великобританией. Советский Союз становился реальным обладателем оружия исключитель­ной силы. Пусть пока США оставались недостижимыми, но в Европе Р-5 не знала преград. Не важно, что счет ракет пока шел на единицы. Воевать Советский Союз не собирался, а для того, чтобы пригрозить, хватало самого факта наличия такого ору­жия. Сергей Павлович повел процессию к соседнему стенду. «Если на первых ракетах только учились, формиро­вали отрасль, то теперь наступает новый ответственный этап организации серийного производства, массового вне­дрения нового вооружения в армию, — продолжал он. — Не все тут ладилось, переход от пушек к ракетам давался не­легко».

Хрущев время от времени вмешивался в доклад. За­давал вопросы, а то, вытащив из толпы того или иного ми­нистра, начинал решать животрепещущую проблему. Тут же вступал Устинов, чувствовалось, что он осведомлен обо всем, без запинки давал краткие четкие ответы. Указания записы­вал в маленький блокнотик.

Хрущев остался доволен. И конструктор, и министр не только знали, чего они хотят, но и ясно представляли пути дос­тижения цели. К таким людям Никита Сергеевич проникался особой симпатией, становился как бы их соучастником. Так произошло и на этот раз. Теперь Королев мог звонить Хрущеву напрямую, в обход многочисленных бюрократических рогаток. Уже одна эта возможность позволяла разрешать проблемы, раньше, казалось, непреодолимые. Ну а в крайнем случае он снимал трубку и набирал четырехзначный номер телефона Главы государства.

У двери в следующее помещение стоял еще один пост охраны, там находилась святая святых. Новый зал-ангар впечатлял еще больше. Ярко освещенный колодец цеха заполняла одна-един­ственная ракета. Ее размеры, контур невольно ассоциировались со Спасской башней Кремля. Там в полный рост стояла 270-тонная «семерка», Р-7. (К началу летных испытаний ее вес под­растет и достигнет 283 тонн). Столпившись у входа, все  в молчании рассматривали это чудо техники. Королев наслаждался произведенным эффектом и не спешил начать пояснения. Наконец, оцепенение прошло, и основная группа, задрав головы, двинулась вокруг ракеты. Королев то тыкал указкой куда-то вверх, к самому потолку, то опускался почти на корточки. И говорил, говорил, говорил. Хрущев, слушая Сергея Павловича, просто сиял. Особенно его поразило сообщение о скорости ракеты – около 25 тысяч км в час. До того времени все привыкли иметь дело с самолетами и здесь, столкнувшись с принципиально новым типом  летательного аппарата, примерялись по старым меркам. В заключение Хрущев спросил о сроках начала испытаний и тут же, как бы извиняясь, добавил:

— Мы вас не подгоняем. Все должно быть тщательно отработано и проверено, но сами знаете, как нужна ракета.

Королев кивнул. Он торопился изо всех сил. Испытания намечались на весну следующего года. Раньше никак не успевали. И сама ракета еще требовала немало труда, и полигон следовало подготовить.

Визит подходил к концу. Все осмотрели, все обговорили. Никита Сергеевич   вопросительно взглянул на Сергея Павловича: дескать – все? Или еще есть чем порадовать? Королев как-то засуетился:

— Никита Сергеевич, мы хотели бы познакомить вас с еще одним проектом. Он становится осуществимым только с рождением Р-7.

Сергей Павлович подвел всех к стенду, скромно расположившемуся в углу около двери. На подставке стоял макет какого- то аппарата. Выглядел он непривычно. Во все стороны торчали какие-то прутья, обшивка пучилась выступами. Королев начал издалека, с Циолковского. Напомнил о его мечте вырваться за пределы Земли.

— И вот теперь ее можно осуществить, — несколько патетически воскликнул Сергей Павлович, но осекся и уже деловым тоном пояснил, что если разогнать летательный аппарат до определенной скорости, то он не вернется на Землю, а превратится в маленькую планету, наподобие Луны, вращающейся вокруг Земли. «Мы провели у себя в конструкторском бюро расчеты, — продолжал Королев, — необходимо увеличить скорость Р-7 еще на пару тысяч км в час. А это в наших силах, придется только уменьшить вес полезного груза. В результате можно вывести на орбиту спутник Земли.

Сергей Павлович сделал паузу, слушатели молчали: мало ли что придет в голову этим ученым? Не дождавшись реакции, стал говорить, что проект запуска искусственного спутника Земли усиленно разрабатывается в Америке. Королев убеждал, что мы можем опередить американцев, запустить свой аппарат не только раньше их,  но и весом во много раз больше. При этом, говорил он, затраты потребуются мизерные, основные расходы уходят на создание носителя, а у нас ракета уже есть. «Будет», — поправился он.

Возможность утереть нос американцам Хрущеву понравилась. Оживившись, он стал расспрашивать Королева, насколько серьезным переделкам придется подвергать ракету. Не повлияет ли погоня за престижем на решение основной задачи создания столь необходимого для страны оружия.

Сергей Павлович обернулся к плакату: «Американцы пошли по неверному пути, они проектируют специальную ракету, тратят миллионы. Мы же только снимем  термоядерный заряд и на его место поставим спутник. Вот и все».

Встреча с Королевым решительно повлияла на мышление Хрущева. За своей спиной он теперь ощущал все возрастающую мощь, на многие годы ракеты стали его излюбленным аргументом в политических спорах. Вообще-то Королеву повезло, как и нам повезло с Королевым. Нам повезло в первую очередь в том, что у истоков  нового дела  объединились два таланта: инженер Королев и администратор Устинов. Повезло в том, что они сразу нашли поддержку у военных, у заказчиков. Неделина, Вознюка и других генералов не потребовалось убеждать, они с первых шагов стали энтузиастами нового оружия. Повезло, потому что работа сразу  началась командой единомышленников. Так, опираясь друг на друга, они вместе шли от одного успеха к другому: Валентин Петрович Глушко со своими двигателями, Николай Алексеевич Пилюгин с системой управления, Виктор Иванович Кузнецов с гироскопами, Михаил Сергеевич Рязанский с радиотехникой, Владимир Петрович Бармин с циклопическими стартами. Повезло Королеву и в том, что ему удалось создать сплоченный коллектив своего собственного конструкторского бюро.