Случилось страшное – началась война

22 июня 1941 года. В одночасье мирная жизнь была прервана на долгих, тяжелейших 1418 дней. Случилось страшное – началась война. В судьбы одних она вторглась глубокой ночью. Других застала на отдыхе. Вспоминает старейший работник завода и предприятия «Энергия», автор книги «С огоньком по жизни» А.В. Ершов.

«Никогда из моей памяти не уйдет грозный день 22 июня 1941 г. В тот день многие собирались на отдых – было воскресенье. И погода располагала к этому. Рано утром я пришел к проходной завода, где был назначен сбор работников, отправлявшихся с семьями в однодневный дом отдыха. Когда ко мне подбежал начальник одной из заводских служб, по его ошарашенному выражению лица я как-то сразу ощутил, что произошло нечто чрезвычайное. «Война», – выдохнул он».

«Ко мне война ворвалась ранним телефонным звонком и короткой фразой: говорит оперативный дежурный штаба МПВО, – так начинает воспоминания о Калининграде в годы войны член штаба МПВО В.В. Янковский. – К 9 часам утра в горсовете собрались руководители завода, городских учреждений и организаций, начальники служб и команд МПВО. Никто не знал причины сбора, и только после выступления по радио Председателя СНК СССР В.М. Молотова стало ясно – началась война».

А вот что вспоминает о первом дне войны В.В. Коншин, сын рабочего завода:

«О начале войны я узнал утром 22 июня, когда отец уходил на работу, а мать спрашивала его: «Что же теперь будет?» Мне было тогда всего девять с половиной лет, но я ясно понял, что произошло что-то страшное. Вскоре на крыше нашего дома были установлены зенитки. Отец и другие работники завода постоянно дежурили по ночам на крыше, куда бросали бомбы, начиненные зажигательной смесью. Во время бомбежек люди прятались в траншеях. Я и теперь помню взрывы бомб и людей в траншеях».

За две недели до начала войны, 5 июня 1941 г, М.И. Калинин, выступая в Военно-политической академии, говорил:

«Мы не знаем, когда будем драться – завтра или послезавтра, а при таких условиях нужно быть готовыми сегодня».

Быть готовыми сегодня – так жила страна в последний предвоенный год.

«За год до войны, – рассказывает бывший фрезеровщик завода им. Калинина С.В. Ефимов, – с 15 числа каждого месяца мы стали работать не по 8 часов, а по 12, то есть переходили на полуторасменную работу».

Штаб местной противовоздушной обороны – МПВО начал действовать еще в 1940 г. Составлял планы различных мероприятий по подготовке города и населения к работе и жизни в условиях войны, проводил учебные тревоги. Через Мытищинскую районную газету «Пролетарий» информировал население о своей деятельности. Так, в одном из номеров от 30 марта 1941 г. штаб сообщал:

«Мы стремимся на «отлично» поставить связь, наблюдения. Помимо девяти наблюдательных пунктов, у нас организованы два конных патруля и пять мотосвязистов. Сейчас по домам и домоуправлениям проверяется выполнение указаний по маскировке объектов по сигналу «воздушная тревога».

Население обучали пользоваться противогазами.

Но жизнь не останавливалась. 21 июня 1941 г. в средних школах № 1 и № 4 прошли выпускные вечера, люди уезжали в отпуска, в сознании многих не укладывалось, что война стоит у порога. Заводская многотиражка помещала веселые стихи самодеятельных авторов, не претендующие на высокую поэзию, но напоминающие об особой миссии завода и города:

Наш веселый город

Из зелени встает.

На страх врагам работает

Наш завод.

Но уже 22 июня все это осталось за чертой мирной жизни. Нельзя было терять ни минуты. Тут же завершили формирование штаба. Начальником МПВО города назначили председателя городского Совета В.И. Болдырева, начальником штаба – И.К. Сидорова, членами штаба – руководителей служб города и подразделений завода: И.А. Благова, К.Н. Розанова, В.С. Старинова, П.А. Усанова, В.В. Янковского, К.Г. Шобанову.

Город стали приводить в боевую готовность.

В первые дни войны прозвучала по всесоюзному радио песня композитора А.В. Александрова на слова В.И. Лебедева-Кумача «Священная война»: «Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой!»

Прозвучала как набат, как боевой клич, став гимном всенародной борьбы с ненавистным врагом. Калининградцы с первых дней войны сражались каждой отправленной на фронт пушкой, каждой отремонтированной винтовкой и наганом, изготовленной гранатой и миной, каждым сбитым над городом вражеским самолетом, каждой уничтоженной «зажигалкой», каждым вылеченным в госпиталях и отправленным на фронт бойцом.

Артиллерийский завод № 8 был заманчивой целью для фашистов. Поэтому первостепенной задачей штаба явилась маскировка завода и светомаскировка города. За эту службу отвечал начальник электрохозяйства города в мирное время В.В. Янковский. Прежде всего, как он вспоминает, убрали заметные ориентиры – колокольню Владимирской церкви на Ярославском шоссе и кирпичную дымовую трубу Мытищинской водокачки, находящиеся всего в двух километрах от предприятия.

На заводе стали срочно изготавливать специальные маскировочные приспособления и устанавливать на крышах всех заводских корпусов. У железнодорожного переезда на Ярославском шоссе оборудовали две железобетонные огневые точки, поставили металлические противотанковые «ежи». Над переездом и частично над шоссе натянули стальные тросы, которые закамуфлировали стальной крашеной стружкой. На шоссе устроили ложные объездные пути. Водонапорную башню у проходной замаскировали под большую елку. Как самое высокое сооружение в городе она использовалась для наблюдательного пункта МПВО.

Выпущенные в июле сверх плана 24 зенитные орудия, переданные Государственным Комитетом Обороны для противовоздушной обороны завода, разместили вокруг предприятия. Они находились в постоянной боевой готовности, как и зенитные пулеметы на крышах цехов, а также жилых домов на улице Коминтерна и на здании пожарной каланчи в Завокзальном районе. Орудийные расчеты образовали добровольцы из рабочих и мастеров.

«Стараниями всего коллектива, как писал Н.Э. Носовский, завод превратился в неприступную крепость, неуязвимую для вражеской авиации». Лишь однажды бомба попала в склад металлолома, но обошлось без жертв.

Чтобы отвлечь внимание вражеских самолетов от завода, на торфяном болоте построили ложные объекты. Они представляли собой большие штабеля сухого торфа, похожие на заводские корпуса. В них проложили перевернутые желоба из оцинкованного железа с подсветкой снизу электролампами. Сверху все это выглядело как город и завод. Работы велись в строгой секретности. Комиссар штаба уже спустя много лет (эта военная тайна сохранялась, по его утверждению, до 1968 года) рассказал о возникавших в связи с этим недоразумениях:

– Осенью при ночной бомбежке немцы сбросили на Торфянку на парашютах осветительные бомбы. Бойцы истребительного батальона, в задачу которых входила борьба с диверсантами и немецкими парашютистами, решили, что это десант и без команды городского штаба отправились на место. Вернувшись, доложили начальнику штаба И.К. Сидорову с возмущением:

– Десанта нет, кругом разбросаны листовки россыпью и кипами. Листовки собрали. Но… на Торфянке горит свет! Сидоров их успокоил:

– Собрали листовки, хорошо. По три экземпляра подшить в дело, остальное – в печку. Горит свет – это не ваше дело, разберемся. Торфянка – район не нашего штаба, а Мытищинского. И немедленно доложил в Мытищи об освещении на болоте.

Ему ответили:

– Не лезьте, куда не просят. Свет горел и будет гореть».

По указанию штаба МПВО фонари на крышах окрасили в синий цвет, сняли лампы на столбах уличного освещения и в подъездах жилых домов. Все оконные проемы зданий замаскировали ставнями, светомаскировочной бумагой. Жители наклеивали на оконные стекла по диагонали марлевые или бумажные полоски. Это предохраняло от осколков стекла при бомбежках. Работы по светомаскировке были выполнены оперативно и качественно – ночью город погружался в полную темноту, с высоты 50-метровой башни не видно было ни одной светящейся точки. Но, мрачный и непривычно безжизненный, он производил гнетущее впечатление.

Для защиты от налетов вражеских самолетов в срочном порядке в подвалах каменных домов на улицах Коминтерна, Кирова, проездах Ударника и Воровского оборудовали бомбоубежища, на окраинах города и за заводом на Мытищинском поле – простейшие деревоземляные щели. Там и укрывались рабочие во время сигналов воздушной тревоги. В щели, рассчитанные на 20 человек, набивалось по 50. Частые боевые тревоги, когда нужно было останавливать станки и бежать в укрытия, изматывали людей. Поэтому штабом было принято рискованное решение – не объявлять тревоги при налетах одиночных самолетов, а делать это лишь в случаях непосредственной опасности.

Из воспоминаний Н.Э. Носовского:

«Я часто бывал на заводе и не раз оказывался там во время воздушных тревог. Меня всегда поражало, что хватающие за душу звуки сирены не вызывали здесь ни нервозности, ни малейшего замешательства. Завод продолжал работать, не прерывая ни на минуту производство. Руководители служб противовоздушной обороны, как и производственники, в любой час дня и ночи были на местах. Все управление находилось в хорошо оборудованном бомбоубежище и было четко налажено. Прекрасно работала связь со всеми цехами и объектами».

Ровно через месяц после начала войны гитлеровская авиация появилась над Москвой. Этот день, 22 июля 1941 г., врезался в память и многих калининградцев. Дежуривший на крыше заводского здания 18-летний фрезеровщик из 6-го цеха Саша Титов в 10 часов вечера услышал гул канонады зенитной артиллерии, грохот от разрывов бомб. Небо исполосовали лучи зенитных прожекторов. А вдали за лесом уже полыхало огромное зарево пожара. Где-то совсем рядом, между Подлипками и Костино, бойко заработали зенитки. На этот раз ни одна бомба не упала в пределах города.

С первых дней войны на заводе из рабочих, инженеров, служащих, в основном тех, кто был помоложе, сформировали противопожарную и санитарную дружины. Борьба с «зажигалками» на крышах домов после окончания 12-часовой рабочей смены стала их повседневной заботой.

Калининград становился прифронтовым городом. В сентябре, когда враг стоял уже под Москвой, немецкие самолеты начали появляться даже днем. Чаще всего на город сбрасывали зажигательные бомбы с целью вызвать пожары, но с ними успешно справлялись дежурные дружинники. «Зажигалки» представляли для города повышенную опасность, так как к 1941 г. Калининград на 75 % был деревянным.

«Отсутствие естественного водоема – пруда, реки – в случае выхода из строя водопровода при воздушном нападении поставило бы город на грань катастрофы, – вспоминал член штаба МПВО В.В. Янковский. – Но этого удалось избежать. Мы создали пять искусственных водоемов в уже вырытых котлованах и заложенных фундаментах намеченных к строительству жилых домов».

«В городе бомбежки. Мы с бабушкой сначала бегали в лес, он был совсем рядом. Потом стали спускаться в подвал… Окна крест-накрест заклеены полосками бумаги. Как я их ненавидела, эти бумажные ленты, так и хотелось сорвать их, чтобы в комнате стало светлее».

– Таковы детские впечатления жительницы города С.Г. Сафроновой-Алексеевой. Но приходилось мириться с еще очень и очень многим. 

«Война… Стрельба зенитной батареи, располагавшейся там, где сегодня кончается проспект Космонавтов. Ночное небо, прочерченное мощными световыми лучами, и в их скрещении – немецкий самолет. Орудийные залпы, от которых тревожно позванивает оконное стекло. Реже – взрывы бомб» .

– Так писал Е.В. Квятковский, тогда учитель в Костинской школе, позднее действительный член Российской академии образования.

Прицельной бомбардировке город не подвергался. Лишь в ночь с 9 на 10 августа 1941 г. одна из фугасных бомб попала в щель на приусадебном участке в Костине по ул. Горького, 26. Там погибло семь человек из семьи Разореновых, в том числе молодая мама с грудным ребенком. Люди поставили на этом месте крест и зажигали свечи. Других человеческих жертв, а также разрушенных зданий в городе не было.

Без помощи населения, а в основном это были женщины и подростки, штаб МПВО не справился бы со многими проблемами. Они дежурили на крышах домов в ночное время, рыли котлованы под водоемы, строили оборонительные сооружения на подступах к Москве. Трудно подобрать достойные слова, чтобы описать тот героический подвиг, который совершали они в районе Лобни, Истры, Можайска в течение многих дней, под осенним дождем, пронизывающим ветром, подчас и при минусовой температуре. С их участием была создана линия обороны длиной в 40 километров.

А в это время их мужья, отцы и матери не выходили сутками из цехов завода, чтобы выполнить тот огромный заказ по производству пушек, на который в мирное время уходили месяцы – сейчас же война укоротила эти сроки в десятки раз.

Среди работниц завода были и молодые матери. Их малолетние дети оставались на круглосуточном попечении воспитателей детского сада при заводе. Война своим огнем опалила и этих малышей. Рассказала об этом Зинаида Михайловна Матвиенко, 18-летняя воспитательница в том тревожном 41-м.

«Днем дети находились в детском садике, что на улице Кирова, на ночь их устраивали в подвальном помещении клуба на расстеленных на бетонном полу голых матрацах без подушек, накрыв сверху одеялами. Когда участились массированные налеты на Москву, детский сад перевели в дом отдыха «Болшево», а вечером вывозили в поселок Клязьму, размещали в здании школы. В один из сентябрьских дней, где-то в 11 часов вечера, когда дети уже спали, неожиданно вспыхнул яркий свет – это над школой зависла осветительная ракета, и в ночную тишину ворвался грохот взрывов вдали за рекой и пламя загоревшихся дач. Дети, проснувшись от взрыва и зарева огня, перепугались, стали кричать и пытаться выпрыгнуть из окон. Заведующая, быстро сориентировавшись, выбросила стоящим снаружи воспитателям детские матрацы. Ими закрыли окна, чтобы дети не видели происходящего. Весь этот ужас длился минут 40, но показался людям, оберегавшим детей, бесконечностью. Когда сотрудники пришли в себя, они увидели у своей заведующей, совсем молодой женщины, прядь седых волос. Это потрясло их не меньше, чем только что пережитое.

На утро детей привезли в Подлипки. Там их ждала толпа не на шутку встревоженных родителей. Они уже знали о случившемся – об этом сообщило радио. Мамы выхватывали каждая своего ребенка, обнимали их, плакали, благодарили воспитателей. Но нужно было идти на завод. Со слезами расставались с малышами».

Так жил город в первые месяцы самого тяжелого и трагического 1941-го года, пока фашистские полчища не были разгромлены под Москвой.

Автор — Раиса Дмитриевна Позамантир

Источник:

Газета «Калининградская правда» №63 от 18.06.2009г.

Фрагмент книги Бондаренко Л. К., Позамантир Р. Д. «От пушечных залпов — до космических стартов» — Королёв, 2008.

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий